Э.В. Ильенков
К докладу у Н.П. Дубинина
[31 января 1979]
«Эвальд Васильевич Ильенков»
Москва, 2008, с. 392-395
1) Идеалист не тот, кто отрицает внешний мир (а материалист — не тот,
кто его признает). Идеалист тот, кто не хочет, не умеет или не может сделать
тезис о существовании этого внешнего мира исходной предпосылкой своей ТЕОРИИ
ПОЗНАНИЯ. И материалист, соответственно, — тот, кто кладет признание объективности
внешнего мира (природы и истории), данного нам в ощущении, в основу всей своей
теории познания, в основу решения всех проблем, связанных с познанием, с осознанием,
с осмыслением фактов, данных нам в ощущении, в эксперименте, в опыте.
Поэтому-то основным вопросом философии как науки и является именно ГНОСЕОЛОГИЧЕСКИЙ
(ТЕОРЕТИКО-ПОЗНАВАТЕЛЬНЫЙ) ВОПРОС — вопрос об отношении сознания (мышления, психики,
науки) к внешнему миру.
Поэтому-то Ленин и ставит знак равенства между философией и теорией познания,
употребляет эти слова как полные синонимы.
2) Это и важно понять прежде всего, чтобы не обращаться к философии с
вопросами, на которые она не имеет права и не способна отвечать. (<Как в известном
анекдоте:> Тут нет рыбы; мяса нет в магазине напротив). [392]
С иными вопросами обращаться к философии так же нелепо, как, например, допытываться
у химика или у физиолога ответа на вопрос, «что такое учетная ставка» или «земельная
рента». Не по адресу вопрос задан. (Есть гены или нет их? — 1949 год).
А к философии именно с такими вопросами часто и обращаются. Еще хуже, когда
на нее взваливают обязанность решать, какая из конкретных естественно-научных
теорий ВЕРНА, а какая — НЕТ.
И философия, ежели она берется на такие вопросы отвечать, уподобляется именно
тому химику, который согласился бы отвечать на вопрос «что такое деньги».
3) Ленин ни слова не говорит о Махе-физике. Это дело физиков — судить,
в чем он прав, а в чем не прав как физик. Зато Ленин предельно жестко и категорично
судит о Махе-философе — о теоретике, который взялся не за свое дело, — за постановку
и решение проблем гносеологии, логики научного познания вообще.
Философия — тоже наука, и для того чтобы высказывать достаточно квалифицированные
суждения внутри нее, нужно стоять на современном уровне, на переднем крае ее
развития. Знать то, что в ней сделано до тебя. Иначе будешь изобретать зонтики.
Это и случилось с Махом. Он заново изобрел систему Беркли.
(Если бы я пришел к физикам и сказал: все ерунда, слушайте меня, я выведу
вам всю вашу физику из своего личного опыта...)
4) Но почему же, на каком основании я — философ — рискую влезать в дискуссию
о том, какие характеристики человеческого существа наследуются через гены, а
какие — принципиально наследоваться через биомеханизмы не могут? — Данные ПСИХОЛОГИИ
– Харлоу.
5) Физиология и психология.
Павлов был гениальный физиолог. Но это не мешало ему оставаться наивнейшим
дилетантом, когда дело касалось не физиологии, а проблем социально-исторического
порядка — политической экономии, истории, психологии. И не всегда ему хватало
осторожности.
«Павловская психология» — это полный аналог «мичуринского направления в биологии».
Гениального селекционера, русского Бербанка, превратили в верховный
авторитет в той области, где он был дилетантом, — в области генетики. [393]
То же самое сделали в свое время с Павловым. А он не знал и не признавал никакой
другой психологии, кроме модной в его время (но теоретически весьма отсталой
и реакционной) интроспекционистской школы.
(Сюда относится и его тезис о «психологических узорах на канве физиологии
мозга». Психология тут рассматривалась как донаучная, беллетристическая стадия
развития науки о душе, а «научное» ее понимание дает, де, только физиология и
физиологически ориентированная психология.
Поэтому он и оказался союзником Челпанова против Выготского, взявшего
курс на выяснение социально-исторической природы человеческой психики.)
И плохую услугу памяти Павлова оказывают те физиологи, которые и поныне повторяют
его неосторожные суждения в области психологии человека.
А это — те самые физиологи, которые толкают генетику на поиски специальных
генов «альтруизма и эгоизма», «агрессивности и дружелюбности», генов «математической
и музыкальной одаренности», генов художественного и генов теоретического мышления,
генов коллекционирования и генов «свободы» и т.д. и т.п.
6) И закончить разговором о крайней нелогичности тезиса о двойственной
– БИО‑СОЦИАЛЬНОЙ — природе человека. Почему плох этот тезис? Да потому,
что он приводит к ситуации, когда гриппом заболел хозяин, а аспирин дают его
собаке, — врачуют социальные болезни медицинскими средствами, а органические
заболевания пытаются исцелять средствами политического порядка...
Почему только СОЦИО-БИО? Почему не дальше?
Удар Асратяну в спину со стороны БИОХИМИКОВ.
А.Г. Новохатько
Комментарий
Данный материал отражает характерную для Ильенкова форму подготовки к публичным
выступлениям на различных ученых советах, докладам на «методологических семинарах»
в научно-исследовательских институтах, в различных дискуссиях, «встречах со студентами
и преподавателями» в вузах, беседах и т.д. Тематическое содержание формулируется
в предельно емком для данной аудитории историко-научном и историко-философском
«пространстве», на передний план выдвигаются наиболее острые, наиболее значимые
для данной области знания проблемы, анализ которых с необходимостью вводит слушателей
в понятийный мир философии как науки. [394]
Академик Н.П. Дубинин был руководителем методологического семинара в
возглавляемом им институте.
Дубинин Николай Петрович — генетик, действительный член АН СССР с 1966
г., директор института общей генетики (1966-1981). Ему принадлежат фундаментальные
труды по эволюционной и радиационной генетике, генетическим основам селекции.
Совместно с одним из основоположников отечественной школы в генетике чл.-корр.
АН СССР А.С. Серебровским (1892-1948) экспериментально подтвердил идею о
делимости гена. Лауреат Ленинской премии (1966).
Харлоу — В журнале «Наука и жизнь» № 2 за 1975 г. опубликована статья
американских ученых Г. Харлоу, М. Харлоу, С. Суоми «От размышления
к лечению», подводящая итоги многолетнего эксперимента по этологическому изучению
психики обезьян. Ильенков проявил к статье огромный интерес — особенно в той
части, где авторы излагают результаты своих исследований по частичной (на 3 месяца)
и полной (на 12 месяцев) «социальной» изоляции обезьян. Изоляция детенышей человекообразных
обезьян, с момента рождения лишенных возможности любого «общения», последовательно
вела к тяжелейшим последствиям: в поведении этих животных вообще не формировалась
и генетически не проявлялась хоть какая-нибудь потребность в ориентировочно-исследовательской
деятельности, даже в простейшей игре, характерной для их сверстников в контрольной
группе. Полное отсутствие «общения» с себе подобными имело своим следствием только
страх, беспокойство, дрожь, иногда сменяемую полной апатией, — в ситуации, когда
от них ожидалась хотя бы элементарная защита, если не агрессивность, — когда
нормальные животные пытались с ними играть, затем начинали их толкать и в буквальном
смысле рвать на части. Эксперимент в этой части пришлось прекратить уже на десятой
неделе.
Бербанк Лютер (1849-1926) — американский селекционер-дарвинист, автор
многих сортов плодовых, овощных, полевых и декоративных культур.
Челпанов Георгий Иванович (1862-1936) — русский психолог, логик, историк
философии, профессор психологии и философии Киевского и Московского университетов,
основатель и директор Московского психологического института (1912-1923) на Моховой,
оборудовавший его первоклассными экспериментально-психологическими лабораториями.
Сторонник психофизического параллелизма, близкий неокантианству и позитивизму.
В здании челпановского института размещался НИИ общей и педагогической психологии
(сегодня — Психологический институт РАО). [395]